Бой 27-й пехотной дивизии генерала Д.П.Неверовского под Красным.
Бой под Красным 2 (14) августа
Армия Наполеона двигалась к Смоленску двумя колоннами: левая, имевшая в авангарде Мюрата с тремя кавалерийскими корпусами (Нансути, Монбреня и Груши) и корпус Нея; за ними в главных силах следовали: Даву, вице-король и гвардия; в правой колонне, по дороге из Могилева на Романово к Смоленску двигались: Понятовский, Жюно и Латур-Мобур. На правом берегу оставалась кавалерийская дивизия Себастиани, которая должна была двигаться, равняясь на Мюрата.
Переступив за Ляды, исконно русскую землю, французы сразу почувствовали перемену обстановки — везде пусто и ни живой души; крестьяне семьями со всем имуществом и скотом бежали в леса, где среди болот жили в шалашах и только по ночам украдкой выходили на жатву.
В то время как авангард армии Наполеона подходил к Красному, 1-я Западная армия была на Рудненской дороге, у Волоковой и Гавриков, в 35 верстах от Смоленска, а 2-я Западная армия передовым корпусом Бороздина дошла до Надвы (35 вёрст от Смоленска), корпус же Раевского находился в одном переходе сзади.
В Красном стоял отряд генерала Неверовского, наблюдавший дороги на Оршу и Мстиславль. Жители помогали войскам разведывать о неприятеле. 2 августа, в полдень, Неверовскому донесли, что к Лядам, где стояли казаки, подходит неприятельский отряд.
27-я пехотная дивизия генерал-лейтенанта Дмитрия Неверовского, составлявшая ядро отряда, состояла из молодых солдат, не бывавших в бою. Неверовский, получив известие о наступлении неприятеля, выдвинул свой отряд перед Красным, по дороге к Лядам, обозы отправил в Смоленск. Но вскоре прискакавшие казаки донесли, что силы противника большие. Оставаться перед Красным, имея сзади город, плотину и глубокий овраг, которые пришлось бы проходить под натиском неприятеля, было опасно. Поэтому Неверовский решил оставить для занятия Красного один батальон 49-го егерского полка с двумя орудиями, а весь отряд увести на позицию за оврагом. Там он поставил пехоту в центре, драгун с десятью орудиями на левом фланге, а казаков — на правом; для обеспечения отступления через мост в 12 верстах в тылу он отправил 50-й егерский полк с двумя конными орудиями.
Около трёх часов пополудни показался неприятель, развернувшийся широким фронтом по дороге и полям; кавалерия шла в обход Красного, а пехота Нея — на сам город, осыпая градом пуль егерей и их орудия, под которыми были перебиты все лошади. Егеря были вынуждены отступить с потерей орудий.
Мюрат с 15-тысячной конницей и дивизией пехоты повел затем атаку на главную позицию Неверовского. Драгуны на левом фланге были опрокинуты, и противник успел захватить пять наших орудий; казаки на правом фланге тоже были сбиты. Неверовский остался с одной пехотой! К нему присоединился и батальон, занимавший Красный. Между тем противник, видя слабость отряда, напрягал усилия, чтобы его уничтожить: пехота готовилась атаковать с фронта, конница охватила оба фланга.
Неверовский, решив отступить по Смоленской дороге, приказал батальонам построить каре и, объезжая их, говорил: «Ребята, помните же, чему вас учили; поступайте так, и никакая кавалерия не победит вас: не торопитесь в пальбе, стреляйте метко во фронт неприятеля, третья шеренга передавай ружья, не суетясь, и никто не смей начинать без моей команды!»
Между тем неприятель ураганом нёсся в атаку на безмолвное каре Неверовского. Загремела «тревога», и дружный батальонный огонь послал тысячи метких пуль навстречу атакующим; вскоре масса всадников и лошадей, убитых и раненых, покрыла поле перед батальонами; доскакавшие до каре храбрецы гибли на штыках егерей. Атака отхлынула, Неверовский дал сигнал «отбой» и, снова объезжая войска, благодарил их и поздравлял с победой. Громкое «ура!» и «рады стараться» раздавались ему в ответ.
Отбив нападение, русские батальоны двинулись к Смоленску по большаку, вдоль канав, обсаженных деревьями. Неприятель ежеминутно производил атаки; каре останавливались и доблестно встречали врага смертоносным огнем и штыками. Пройдя таким образом вёрст пять, русские, без различия полков, тесно сплетясь, смешались в одну колонну, отступая, отстреливаясь и отражая атаки. Оставалось пройти ещё 7 вёрст до расположения 50-го полка, занявшего позицию за мостами у деревни. Но здесь для Неверовского встретилось наибольшее затруднение: на подходе к деревне дорога шла по открытому месту, без деревьев по сторонам; французская конница окружила русских со всех сторон, но в одной версте от деревни по ней был открыт огонь из двух орудий, бывших за мостом, который и заставил противника открыть дорогу, а вскоре и совсем прекратить преследование ввиду предположения, что за оврагом стоит сильное подкрепление.
За деревней Неверовский дал отдохнуть своим героям-егерям, а с наступлением темноты быстро двинулся к Смоленску и, преодолев за ночь 40 вёрст, к утру стоял на позиции за оврагом, в 6 верстах от Смоленска.
Сам Наполеон осудил действия своих генералов в этом бою, сказав: «Я ожидал всей дивизии русских, а не семи отбитых у них орудий».
Бой Неверовского под Красным и тактика его отступления к Смоленску служат классическим примером для изучения боевых отношений пехоты и конницы. «Неверовский отступал как лев!» — говорил один из очевидцев этого отступления, француз.
Багратион же, сам показавший в 1805 г. под Шёнграбеном высочайший пример воинской доблести при отступлении, донося государю о подвиге отряда Неверовского, сказал: «Нельзя довольно похвалить храбрости и твердости, с какой дивизия, совершенно новая, дралась против чрезмерно превосходных сил неприятельских. Можно даже сказать, что примера такой храбрости ни в какой армии показать нельзя».
